— Слушай, Анатолич! — по-свойски обратился к Ширвиндту мужик из соседнего двора. — Мы тут с корешами заложились: я говорю, это бани-то Серпуховские в «Иронии судьбы...», а они говорят, что Пятницкие. Кто прав?

С этим вопросом к Ширвиндту обращались неоднократно.

 «Вся история с баней снималась ночью в холодном коридоре «Мосфильма», — вспоминает в мемуарах Александр Анатольевич. — Привезли пальмы из Сандунов, настоящее пиво в бочках, наняли сборную по дзюдо или самбо для изображения посетителей и снимали две ночи этот ключевой эпизод. Но в подземельях родного «Мосфильма» холоднее, чем в бане. Участники сцены, то есть я, Саша Белявский, Андрей Мягков и Жора Бурков, почти не сговариваясь, притащили с собой по пол-литра. И, улучив момент, сложили их в портфель Буркова, заменив реквизиторские бутылки, наполненные водой. Сняв первый дубль, мы потребовали второго. После третьего Эльдар Рязанов почуял неладное. «Стоп! — раздалось под сводами «Мосфильма». — Они пьяные!» Истерика и ненависть Эльдара не ложатся на бумажный лист... На следующую ночь до начала съемки все четверо участников были подвергнуты «таможенному досмотру». Эльдар Александрович лично откупоривал все бутафорские водочные бутылки и нюхал с пристрастием свежую воду. Снимали тот же эпизод — играли пьяных, шумели, старались хорошим поведением скрасить перед Рязановым вчерашний проступок. «Стоп! Снято!» — прозвучал наконец под утро усталый, но довольный голос Рязанова, что дало право компании подойти к нему и робко намекнуть, что материал, снятый вчера и сегодня, вряд ли смонтируется, ибо вчера был пир естественности, а сегодня потуги мастерства... В картину вошли кадры, снятые в первую ночь».

 Когда Тимур Бекмамбетов взялся за «Иронию судьбы-2», артист сначала отказался от участия в проекте. Но вдруг понял, что соскучился по своему Павлику. Тому, что должен был лететь в Ленинград, но вместо него туда отправился Лукашин. По Павлику, который в продолжении собирался отправить в тот же город сына своего друга. Рязанов продолжение снимать не стал. А Ширвиндт рассудил: разве прав был Ипполит, печально возвестивший, что в нас пропал дух авантюризма? И согласился.