Главная » 2010 » Май » 22 » Эльдар Рязанов: «Не стало самого главного – кино»
Эльдар Рязанов: «Не стало самого главного – кино»
16:36
Он не устает повторять: «Я никогда не старался сделать комедию
смешной, я старался сделать ее правдивой. А если при этом еще и смешно
будет – замечательно!» Может быть, именно поэтому его картины любимы
зрителем. Но начали мы свой разговор с гостем 18-го фестиваля «Виват
кино России!» как со зрителем.
– Эльдар Александрович, что скажете о фильме, взявшем главный
приз? – Вера Глаголева сняла очень тонкую, щемящую картину.
«Одна война» уже побывала на многих фестивалях и везде отмечена высокими
призами. Другой разговор, что фестивальный успех в нашей стране никак
не связан с успехом фильма в прокате… Но, насколько я знаю, фильм «Одна
война» вскоре будет показан по Первому каналу, и значит, миллионы людей
все-таки увидят эту достойную работу. Мне также очень понравилась
последняя картина Владимира Мотыля «Багровый цвет снегопада». –
Над чем сейчас работаете вы? – Ударился в воспоминания.
Пишу книги. Не только пишу, но и рассказываю – иногда выступаю с
творческими вечерами. Недавно на таком моем вечере в двухтысячном зале
Дворца имени Ленсовета был аншлаг. И это было приятно. Но я для аншлагов
ничего не делаю – просто живу и все. – Сейчас мало кто
соберет аншлаг на творческий вечер, этот жанр не в почете. А вы такие
вечера часто проводите? – В 1980-е, когда я купил дачу,
залез в долги, и чтобы расплатиться, я очень много выступал – в
Харькове, Одессе, Ленинграде. Получал гонорар и отправлялся к своим
кредиторам. Сейчас реже выступаю, соглашаюсь только на хорошие
предложения. От идеи выступить в Петербурге я не мог отказаться – это
действительно мой любимый город. Когда выхожу с вокзала на площадь
Восстания, все время вспоминаю, как у меня там один из «итальянцев в
России», мафиози, висел на столбе, как я поставил там памятник Льву
Толстому и мои герои решили, что под львом зарыт клад… В моей
кинематографической биографии много было всяких замечательных
хулиганств! – Что же получается, с кино покончено? –
Почему же? В конце прошлого года вышел поэтический музыкальный фильм
под названием «Музыка жизни», где я читаю свои стихи, рассказываю
какие-то истории, а песни на мои стихи исполняют Гурченко, Фрейндлих,
Камбурова, Басилашвили, Гафт, Караченцов. Я там автор, режиссер, артист –
чтец-декламатор и рассказчик. Несмотря на все мои усилия, никак не
получается найти денег на картину по прекрасной книжке бывшего
ленинградца Владимира Кунина «Русские на Мариенплац». Сейчас я
погрузился в еще один очень интересный проект – есть сценарий по пьесе,
где действие происходит в Древней Греции. Теперь дело за малым – найти
денег на картину. – Сейчас многие рванули переделывать
свои старые фильмы или снимать новые в формате 3D. Вот Федор Бондарчук
объявил о том, что будет снимать фильм «Сталинград» в 3D. –
Будет снимать? До этого еще надо дожить. Как любил Толстой говорить: ЕБЖ
– если буду жив. А я 3D не считаю новым, перспективным форматом.
–
Возможно ли возрождение «Кинопанорамы» с Рязановым в роли ведущего? –
Думаю, нет. Нынче нет такого отношения, того интереса к нашему кино, да
и кино-то нету! Самого главного не стало. Вспомните, какие раньше были
фильмы, какие режиссеры – Данелия, Тарковский, Алов и Наумов,
Бондарчук-старший и многие другие. Мусора тоже хватало, но были первые,
настоящие картины. – Сейчас про кино на ТВ рассказывают
какие-то гламурные, жеманные барышни или модные юноши, которые ничего не
понимают в кинематографе… – У меня было и есть одно
правило: я рассказываю только про то, что сам знаю, про что никто другой
рассказать не может. Если я понимаю, что хороший киновед может
рассказать так же и я ничего нового не сообщу, то никогда не возьмусь за
такое. Но если могу рассказать, что было связано с моими картинами,
артистами, друзьями, тогда выхожу в эфир.
Что касается
«Кинопанорамы», то тогда, по сути, был один телеканал, был один ведущий,
который обладал свободой слова (извините, что так говорю о себе!).
Когда я впервые пришел в Останкино, мне дали текст, но я сказал: «Нет,
пусть хуже, пусть менее складно, но буду рассказывать своими словами». И
дальше импровизировал, всякий раз не зная, куда меня занесет, о чем
буду говорить. И в этом было главное достоинство. – А
как же вам удавалось «импровизировать» на темы советских фильмов, где
все было пронизано идеологией? – Сначала я один вел
«Кинопанораму», а потом стало двое ведущих. Причем это была моя
инициатива – позвать второго! Таким образом решалась проблема, когда в
«Кинопанораме» нужно было рассказать об очередной советской
номенклатурной картине, о том, что мне не нравилось. Один, два раза
можно было отказаться от рассказов о таких «шедеврах», но долго бы я не
протянул, меня бы потом убрали. И тогда я сказал: «Ребята, мне трудно, я
зашиваюсь. Знаете, как на автобусе два сменных водителя, так вот
давайте и мы возьмем еще одного». И мне дико повезло: сами
телевизионщики пригласили Даля Орлова, бывшего главного редактора
Госкино. Мы были настолько разные, что изначально все то, что не
нравилось мне, нравилось ему, и наоборот. Он не хотел рекламировать мой
фильм «Гараж», потому что это было по тем временам остро и смело, а вот
про фильм Матвеева о советских людях Даль Орлов рассказывал с
удовольствием. И у нас с ним были дивные отношения! У нас ни разу не
возникло никакого конфликта: у него своя манная каша, у меня своя –
гречневая…
– Эльдар Александрович, вы стихи про любовь
до сих пор пишете? – Сейчас редко, но пишу.
–
У вас есть такая книга «Поговорим о странностях любви» – любовные
истории Герцена, Пастернака, Горького, Огарева, Грина… А как вам самому
удалось избежать романов с молоденькими актрисами, бурных романов и
любовных историй? – Я просто женился на таких женщинах, что
не испытывал нужды еще и в романах. Хотя однажды я от первой жены ушел
налево, но ушел навсегда. К второй жене. Она, к сожалению, умерла, у нас
был замечательный роман, любовь и все такое прочее. Но Бог ко мне
хорошо относится, и через полгода после смерти второй жены я нашел
третью (Эмма Абайдуллина, киновед, работает редактором на картинах мужа.
– Прим. авт.).
Не то что искал – просто так случилось. Я потом
читал в какой-то книжке, что если мужчина был счастлив в браке, то очень
быстро женится снова, потому что ему кажется, что будет так же хорошо. А
если был несчастлив, то или совсем не женится, или до последнего
оттягивает этот момент, боясь повторения. Мне было очень хорошо, и я
очень скоро женился. К удивлению всех друзей и своему собственному… –
Как в столь солидном возрасте сохранить ясность ума, желание шутить,
удивляться жизни, много работать? – Я думаю, что у меня это
от родителей. И конечно, от профессии. Моим первым учителем в режиссуре
был Григорий Михайлович Козинцев, он брал меня во ВГИК. На первом
занятии он сказал нам замечательную фразу: «Режиссуре научить нельзя. И я
вас этому учить не буду. Я вас буду учить думать. И если вы осилите
это, то до всего остального дойдете сами». Очень мудрая мысль! –
Но какое это имеет отношение к вашей нынешней ясности ума? –
А я вам объясню… Когда мы учились во ВГИКе, Козинцев жил в Ленинграде, а
в Москву приезжал несколько раз в учебном году на два-три дня. Когда он
вел с нами занятия, все остальные предметы снимались, и мы занимались
только режиссурой. Потом он уезжал, и мы дальше ковырялись сами… А
другие мастера за месяц до экзаменов садились вместе со студентами,
помогали, а часто вместо них что-то делали. Естественно, у таких
студентов показы были шикарные, на них ломился весь институт. А на наши
показы никто не приходил, у нас были бездарные показы. Но они были
самостоятельными. И когда началась самостоятельная жизнь, то ребята
именно с нашего курса состоялись. Мне же повезло, что Козинцев меня
принял, когда мне было шестнадцать с половиной (!) лет. Он меня принял
условно… Ну, отношения с Козинцевым – это особый разговор. –
Эльдар Александрович, извините, но при чем здесь ваша долголетняя
работоспособость и ясность ума? – Притом, что я с раннего
возраста и по сей день все время нахожусь в тренаже. Не снижая планки.
Однажды я заметил такую вещь. Снял какой-то эпизод и что-то не так
сделал, не доделал, но решил: «Да это мелочь, никто все равно не обратит
внимания!» А потом смотрю: это же главная моя ошибка! Я потом мучился,
этот фильм смотреть не мог, все думал: «Боже мой, как же я это не
переснял сразу!» И уже потом, если у меня когда-нибудь заводилась мысль,
что тут что-то не то, я распутывал и либо вырезал, либо переснимал.