Главная » 2009 » Декабрь » 21 » Эльдар Рязанов в эфире радиостанции "Эхо Москва": полный текст
Эльдар Рязанов в эфире радиостанции "Эхо Москва": полный текст
20:56
К.ЛАРИНА: Мы начинаем нашу программу. Здесь в
студии «Эха Москвы» в прямом, абсолютно прямом эфире Эльдар
Александрович Рязанов. Здравствуйте, Эльдар Александрович.
Э.РЯЗАНОВ: Добрый день, Ксенечка. Здравствуйте.
К.ЛАРИНА: Хочу вам сказать, дорогие друзья, что мы сегодня
находимся в большой студии, что для Эльдара Александровича тоже
новость, он говорит «Никогда здесь не был». Вот, впервые.
Э.РЯЗАНОВ: Да, у меня новоселье.
К.ЛАРИНА: Да, новоселье. А почему мы здесь, объясню. Потому что
мы не только будем по радио слышны, но и будем видны на нашем сайте.
Поэтому если вы хотите посмотреть в глаза Эльдару Рязанову, вы можете
это сделать прямо сейчас, настроиться на сайт «Эха Москвы», и вы там
увидите в небольшом окошечке сидит вполне себе молодой человек,
задумчивый слегка, в лирическом настроении, который обещает вам сегодня
поэтический вечер в прямом эфире «Эха Москвы».
У нас помимо того, что есть стихи, которые прозвучат в
исполнении автора Эльдара Рязанова, у нас еще есть DVD-диск, который, я
так понимаю, совсем недавно вышел, да?
Э.РЯЗАНОВ: Вот, он выходит просто-напросто.
К.ЛАРИНА: Только выходит. Который называется «Музыка Жизни. Эльдар Рязанов читает свои стихи».
Э.РЯЗАНОВ: Да. «Музыка жизни» - это название одного из стихотворений.
К.ЛАРИНА: Вот мы про эту работу обязательно поговорим,
поскольку там есть не только поэзия, но и музыка тоже. И вы, дорогие
друзья, можете этот диск получить в подарок. Я думаю, что мы не можем
никаких вопросов вам задавать, а, наоборот, вы присылайте ваши вопросы
Эльдару Рязанову на SMS +7 985 970-45-45, и я думаю, что авторы самых
интересных вопросов уж точно получат в подарок этот замечательный
DVD-диск «Музыка жизни» Эльдара Рязанова. Ну, давайте мы начнем? Я
вижу, что вам хочется уже сразу...
Э.РЯЗАНОВ: Ну, давайте в качестве эпиграфа я прочитаю коротенькое стихотворение.
«Я в мир бежал легко и без тревоги...
Секундных стрелок ноги, семеня,
За мной гнались по жизненной дороге, –
Да где там! – не могли догнать меня.
Не уступал минутам длинноногим, –
На равных с ними долго я бежал...
Но сбил ступни о камни и пороги
И фору, что имел, не удержал.
Ушли вперед ребята-скороспелки,
А я тащусь, но, все же, на ходу.
Меня обходят часовые стрелки,
Так тяжело сегодня я иду».
К.ЛАРИНА: Грустное у нас получилось начало.
Э.РЯЗАНОВ: Почему грустное? Я вам вообще должен сказать, что
человек, которому 82 года, ему для веселья мало причин, понимаете? А
вообще, эти стихи написаны за последние 30 лет.
К.ЛАРИНА: Вот в этом сборнике, да?
Э.РЯЗАНОВ: Да. И поэтому всякое было. Вообще, первая книжечка,
которая была издана, - это была библиотека «Огонек», 15 копеек стоила,
она называлась «Внутренний монолог». И все начиналось как такие, типа
дневниковых записей, но в рифму.
К.ЛАРИНА: Это в каком году?
Э.РЯЗАНОВ: Ой, это мне было 49 лет. Первое стихотворение было
«У природы нет плохой погоды», с которого я начал свою преступную
деятельность в отношениях с Андреем Павловичем Петровым, моим любимым
другом и композитором, которому я подсунул под маркой того, что это
написал Уильям Блейк. А я это сделал из соображений абсолютной
деликатности, потому что мы друзья были. И я каждый раз присылал ему
какое-нибудь стихотворение, на которое он должен был писать музыку.
Если ему нравилось, он писал. Если не нравилось, он говорил: «Мне не
нравится, ищите другое». И я понял, что если я отправлю ему
стихотворение за своей подписью, я поставлю его в неловкое положение.
Он очень деликатен, и ему будет трудно сказать, если ему не
понравилось. А я думаю: «Ну, возьму какого-нибудь поэта, которого он
мало знает и я мало знаю», и я так и отправил. Он прочитал, ему
понравилось. Я на всякий случай приписал там, что это новый перевод.
Думаю, вдруг он полезет в Уильяма Блейка, черт его знает. Но он не
полез. И он написал песню, которая вскорости появилась в фильме.
К.ЛАРИНА: А вы скрывали вообще, что вы стихи пишете?
Э.РЯЗАНОВ: Ну, я, вообще, скрывал довольно долго. Пока их не
накопилось уже какое-то количество, и я потом решил, что, ну, надо
опубликоваться – что ж я какой-то вообще подпольщик, партизан,
графоман, понимаете? И была такая ситуация, я собрал стихи, там, штук
20, и дал в журнал «Октябрь». И я практически, хотя они знали, что я
кинорежиссер и так далее, и так далее, уже позади была «Ирония судьбы»
и «Берегись автомобиля». Но, тем не менее, я пришел как литератор к ним
с улицы. Ну, там редколлегия чего-то читала, в общем, выбрали 8
стихотворений и одну эпиграмму. И я предложил заглавие для этой
подборки «Восемь с половиной». Думаю: «Ну, как у Феллини будет вообще.
В конце концов, я тоже кинематографист». И когда это вышло, то я думал,
что я просто рухну вообще, это называлось «Эльдар Рязанов. Из лирики».
У-у-у, елки-палки. Ведь, это, понимаете, когда уже опыт и стихотворец,
там, очередной цикл какой-то «Из лирики» или, там, «Из эпики», я не
знаю. Но тут, в общем, вот так это произошло.
К.ЛАРИНА: А до этого, вот, до первой публикации, до «Плохой погоды» - до этого тоже, ведь, наверняка писали стихи? Для дома?
Э.РЯЗАНОВ: Нет. То есть я писал в юности. В юности я писал
жуткие стихи, абсолютно такое подражание было. Я мог написать под
Пушкина, под Лермонтова, под Некрасова, под Есенина, под кого угодно.
Но как говорится, под себя не мог, в общем, понимаете? И я когда
поступил во ВГИК, то я бросил заниматься. Мне было не до этого, хотя,
умение что-то писать в рифму мне 2 раза пригодилось. Мне пригодилось,
когда я делал сценарий «Гусарская баллада». Значит, там была ситуация
такая, когда Гладков исчез, его не было и пришлось дописывать, как бы,
стихи под Гладкова. Я написал несколько сцен под Гладкова, а до этого
была еще история с дипломом. Когда я делал диплом о студентах Москвы,
то там дикторский текст частично был в стихах тоже. А так – все, так
больше нет, не писал.
К.ЛАРИНА: А на курсе на вашем были поэты во ВГИКе?
Э.РЯЗАНОВ: Нет-нет, у нас не было. У нас был там Ростоцкий,
Дорман, Азаров, Вася Катанян, Зоя Фомина. Нет, стихами баловался только
я.
К.ЛАРИНА: Стихов не писали. Я так понимаю, что если, наверное,
по времени, там самым главным поэтом ВГИКа в то время, наверное, был,
все-таки, Гена Шпаликов.
Э.РЯЗАНОВ: Нет, Гена Шпаликов был позже, когда я уже кончил.
Вообще, поэтом для нас, которого читали и любили все, был Константин
Симонов. Потому что шла война, это был 1944-1945 год. Я помню одно из
своих начальных каких-то стихов, умереть не встать. Например, «Я на
земле случайный посетитель, зашел и мимо мне далекий путь. Родная, вы
такая же, поймите. Пока есть время, можем мы кутнуть». Мне было 15 лет.
К.ЛАРИНА: Хорошие стихи, между прочим.
Э.РЯЗАНОВ: Родной никакой не было, а о том, чтобы кутнуть,
вообще не могло быть и речи, потому что это все равно, что я бы пришел
и сказал «Мам, дай мне денег, мне надо кутнуть с девушкой». Поэтому это
все было абсолютные выдумки. Но я мог написать под Маяковского. Вот,
например, «Я сегодня не настроен на лад философский. Радость сжата
лапою ледяною. Я измочален тоскою чертовскою, но все равно я пою, а не
ною». Это Владимир Владимирович. Это мне, кстати, помогло, когда я
поступал во ВГИК, надо было написать там работу по рассказу «Жалобная
книга» Чехова. В записи надо было написать 3 новеллы, так сказать, кто
оставил эти записи в жалобной книге, которая лежала на станции. Я
понял, что надо писать под Чехова. И я мог и под Чехова написать.
К.ЛАРИНА: Написали?
Э.РЯЗАНОВ: Я еще сообразил, мне тогда вообще не было 17 лет
тогда, я был совсем сопляк. И что надо написать в разной форме. Я
написал одно как письмо, другое как отрывок из дневника, третье – как
от автора. И получил отлично.
К.ЛАРИНА: А кому показывали?
Э.РЯЗАНОВ: Это читала там приемная комиссия во главе с Григорием Михайловичем Козинцевым, который набирал наш курс.
К.ЛАРИНА: А свои первые стихи настоящие кому показывали?
Э.РЯЗАНОВ: Нет, ну, это я показал тоже из группы «Служебный роман», сказал «Вот такие стихи есть».
К.ЛАРИНА: Но вы их тоже обманули?
Э.РЯЗАНОВ: Обманывал-обманывал. Ну, я дам артисту, который у меня снимается, и скажу «Это мои стихи».
К.ЛАРИНА: Конечно, он скажет, что это гениальные стихи.
Э.РЯЗАНОВ: Да, они скажут или, наоборот, что-нибудь пакостное,
или скажут, что «О, какие гениальные». И в том, и в другом случае может
быть не искренне. Нет-нет. И они сказали «Хорошие. Посылай Петрову». Я
их послал Петрову. Вот так это все произошло.
Потом я его еще обманывал. То я ему под Давида Самойлова, под Юнной Мориц. Я все выбирал хорошие очень образцы.
К.ЛАРИНА: Ну вы, так, начитанный в смысле поэтическом, наверняка у вас есть свои пристрастия?
Э.РЯЗАНОВ: Не, ну, у меня есть просто огромное количество
пристрастий. Я знаю чужих стихов наизусть значительно больше, чем
своих, понимаете? Потому что я это читал еще давно, у меня память была
потрясающая. Там, один-два раза прочитал стихотворение – запомнил. Это
все было. А сейчас, если мне надо запоминать свои стихи, это уже
сложно, память не та.
К.ЛАРИНА: Ну, давайте прочтем еще что-нибудь, Эльдар Александрович.
Э.РЯЗАНОВ: Давайте. Вот, например, такое.
Ветер закружился над деревней,
Хищный ветер из холодной мглы...
Завздыхали бедные деревья,
Закачались голые стволы.
Сокрушенно наклонялись елки –
Шум верхушек, шелест, шорох, стон...
Словно где-то ехал поезд долгий
Под какой-то затяжной уклон.
Слезы с веток сыпались на крышу,
Сучья глухо падали в траву.
Этот безутешный шепот слышу,
С чувством сострадания живу.
Ну, стихи, вот я говорю – они все такие, как бы.
К.ЛАРИНА: Ну такие, печальные.
Э.РЯЗАНОВ: Ну да, в общем, конечно, печальные. Вот могу
прочитать стихотворение, называется «Песенка о песенке». Но вообще-то
под песенкой имеется в виду как бы любовь. Ну, такое, значит.
Я умом могу понять все доводы...
Не держи меня, дай я уйду.
Песенка рождается без повода
И не может жить на поводу.
То, что я любил когда-то смолоду,
Нынче за версту я обойду.
Песенка рождается без повода,
И поводья рвутся на ходу.
Зряшной жизни я хочу попробовать,
С пустяками быть накоротке.
Песенка рождается без повода,
Песня не живет на поводке.
Ну, вот это не совсем, понимаете? Там и так далее.
К.ЛАРИНА: Ну, подождите, сейчас все не читайте. А то у нас еще
много времени впереди. Я просто хотела вам задать вопрос, который
пришел от наших слушателей.
Э.РЯЗАНОВ: Задайте.
К.ЛАРИНА: Они очень точно уловили интонацию сегодняшней нашей
программы, и спрашивает Лиля: «Как на ваши фильмы влияет поэзия и что
питает вашу поэзию?» Можно, конечно, ответить, я могу предположить, что
питает, конечно же, любовь, да? А как на фильмы влияет поэзия, я думаю,
может быть, действительно, стоит подробнее сказать.
Э.РЯЗАНОВ: Вы знаете, это влияет, потому что я вам должен
сказать, что я вообще очень много читаю. Я рано начал читать, когда мне
было вообще 3 года. В школе меня звали «ходячая энциклопедия», потому
что очень много читал. Сейчас у меня в изголовье всегда лежит несколько
поэтических книг – это мои любимые поэты Юрий Левитанский, Борис
Пастернак, Белла Ахмадулина, Анна Ахматова, Марина Цветаева, Осип
Мандельштам. Я не помню, называл ли я Давида Самойлова. Называл, да?
Это мои любимые поэты, которых я часто перечитываю и люблю. И могу
часами читать их стихи, понимаете? Но сегодня я этого делать не буду,
потому что я не хочу компрометировать свои стихи. (смеется)
К.ЛАРИНА: Ну, я прекрасно понимаю, когда вспоминаешь работы
ваши, Эльдар Александрович, они, даже если не знаешь, что человек пишет
стихи, все равно ваши фильмы... Ну, привыкли их определять как
лирические комедии, но, на самом деле, они очень поэтичные все, да? Так
или иначе все равно они немножко оторваны от земли. И некая
зарифмованность в них наверняка присутствовала подсознательно. А,
действительно ли, вот, многие режиссеры, я знаю, как настраиваются на
съемку, готовятся, в поисках вдохновения слушают какую-то музыку свою
любимую. А я так понимаю, поэзия вас всегда сопровождала.
Э.РЯЗАНОВ: Она меня всегда. Я специально никогда не
настраивался, потому что я, как бы, настроился на нее всегда просто. Я
не знаю даже, как это сказать, потому что, ну, это как бы лечение от
недуга такого, понимаете, который вызвал меня к сочинительству. Я
просто-напросто почему-то это люблю.
К.ЛАРИНА: А есть стихи среди тех, которые в этой книге
собраны, которые писались во время работы над каким-то конкретным
фильмом?
Э.РЯЗАНОВ: Нет, ну вот первая картина – «У природы нет плохой
погоды» - то есть это было, когда я снимал «Служебный роман». И я гулял
просто по лесу и вдруг сочинил такое стихотворение. В этой картине
песни шли за кадром, они были, как бы, внутренние монологи героев. Они
не могли петь в кадре, как, скажем, в «Иронии судьбы», потому что они
были другие, потому что затюканная статистика, эта мымра. Ну, они не
могли читать в кадре эти стихи, потому что это, казалось бы, им не
свойственно. Но тем не менее, они тоже были людьми поэтическими. И это
все шло за кадром. И случилось такое дело, что 23 сентября вдруг на
Москву упал снегопад. И в мгновение ока вся зелень была под снегом. А у
меня была назначена съемка с актерами, я ее отменил, и с оператором
поехал снимать пейзажи. И наснимал много пейзажей уникального состояния
природы – там рябиновые кисти под снегом, какие-то клумбы цветочные,
Москва, москвичи с зонтиками, кругом зелень. И найти стихотворение на
этот эпизод я не мог, и потом я подумал, что туда очень неплохо было бы
дать это стихотворение «У природы нет плохой погоды».
К.ЛАРИНА: Этого несчастного Блейка.
Э.РЯЗАНОВ: И вот так я его под Блейком и отправил Андрею
Павловичу. Но мне еще повезло, что я сразу, как бы, стал
поэтом-песенником – не просто поэтом. Поэтому это была такая везучка, и
я уж потом пошел. В «Вокзале для двоих» у меня звучали, в «Жестоком
романсе», в общем, во многих фильмах моих.
К.ЛАРИНА: Поэт-песенник Эльдар Рязанов у нас сегодня в гостях. Сейчас новости, потом продолжим.
НОВОСТИ
К.ЛАРИНА: Поэт Эльдар Рязанов сегодня у нас в гостях в прямом
эфире «Эха Москвы». Я думаю, что уже нет нужды подтверждать это высокое
звание, поскольку если есть книга... Это одна книга?
Э.РЯЗАНОВ: Нет, их несколько там.
К.ЛАРИНА: Сколько уже вышло поэтических книг?
Э.РЯЗАНОВ: Ну, 3 или 4.
К.ЛАРИНА: Вот видите? Даже уже не считает. Настоящий поэт. Правильно.
Э.РЯЗАНОВ: Ну, о чем вы говорите. Нет, я себя не считаю поэтом, я про это прочту стихотворение.
К.ЛАРИНА: Давайте мы расскажем про этот диск, поскольку я
объявила его, что он сегодня у нас уйдет в подарок нашим слушателям за
самые интересные вопросы. «Музыка жизни» - это же не просто так сел
человек перед камерой и прочитал стихи, это же художественное
произведение, Да?
Э.РЯЗАНОВ: Да-да. Это снимали год почти.
К.ЛАРИНА: Что это такое?
Э.РЯЗАНОВ: Это замечательное есть киновидеообъединение «Крупный
план». Оно организовалось где-то в начале 90-х годов прошлого века, и
занимается выпуском на DVD только отечественных фильмов. Иногда над
ними смеялись, но выяснилось, что они, в общем, сделали очень верную
ставку, потому что у нас очень большой спрос на наши старые фильмы и на
новые фильмы, и они сейчас в порядке. И вот это первый продюсерский
опыт. Главный редактор этого киновидеообъединения – Александр
Айзенберг, придумал эту идею. Он придумал, чтобы снять фильм о том, как
я читаю стихи. А Виктор Рыбенков, который президент этого
киновидеообъединения «Крупный план», стал продюсером. Вот эти люди
благородные, и сейчас мы делали... Причем, они пригласили оператора, и
мы снимали и осенью, и зимой, и летом, и весной, потому что здесь 4
времени года. Снимали у меня на даче, на квартире, снимали в киноклубе
и снимали на природе в окрестностях нашей дачи, где я живу. Очень
красивая природа. Это да, художественное произведение. Я называю это
музыкально-поэтический фильм, и там есть целый ряд песен, которые поют
замечательные исполнители песен на мои стихи. Это и Гурченко, это и
Фрейндлих, это и Басилашвили, это и Камбурова.
К.ЛАРИНА: Светлана Крючкова, Караченцов есть.
Э.РЯЗАНОВ: Да, Караченцов и так далее.
К.ЛАРИНА: А это песни из фильмов?
Э.РЯЗАНОВ: Есть песни из фильмов, есть песни специально
написанные. Сережа Никитин с Таней поют. Так что это такое, в общем,
занятное. Я никогда такого фильма не делал, я говорю, что это мой
дебют.
К.ЛАРИНА: А вы же еще и поете иногда.
Э.РЯЗАНОВ: Нет. Это...
К.ЛАРИНА: Ну вот один раз я видела, когда вы пели.
Э.РЯЗАНОВ: Это сразу 2 раза – первый и последний. (все смеются)
К.ЛАРИНА: Все-таки, не рискуете, да?
Э.РЯЗАНОВ: Нет-нет-нет. Это когда Эмма, моя жена, у которой
идеальный музыкальный слух, когда я начинаю напевать, она говорит
«Только не это». И я ее понимаю.
К.ЛАРИНА: Ну, давайте прочтем еще что-нибудь.
Э.РЯЗАНОВ: Ну вот, вы знаете, у меня есть цикл, где стихи, на
которые написаны песни. Вот, например, на эти стихи написаны песни
Андреем Петровым и Александром Блохом. Это он вошел в фильм
«Предсказание» - этот фильм мало кто видел, но фильм очень любопытный,
мне он очень дорог.
Ты укрой меня снегом, зима, –
Так о многом хочу позабыть я.
И отринуть работу ума,
Умоляю тебя об укрытьи.
Одолжи мне, зима, одолжи,
Чистоты и отдохновенья,
Белоснежных снегов безо лжи...
Я прошу тебя об одолженьи.
Подари мне, зима, подари
День беззвучный, что светит неярко,
Полусон от зари до зари...
Мне не надо богаче подарка.
Поднеси мне, зима, поднеси
Отрешенности и смиренья,
Чтобы снес я, что трудно снести...
Я прошу у тебя подношенья.
Ты подай мне, зима, ты подай
Тишину и печаль состраданья.
К моим собственным прошлым годам...
Я прошу у тебя подаянья.
Ну, вообще, я вам должен сказать, что за 30 лет, так сказать,
дней, когда было грустно и печально, было много. Поэтому я в таких
случаях говорю, что весь юмор, который мне отвел Господь Бог, я
потратил на кино, понимаете? А здесь, вообще, есть и стихи, конечно, с
юмором.
К.ЛАРИНА: А друзьям посвящаете что-нибудь?
Э.РЯЗАНОВ: Не, ничего я не посвящаю. Это все посвящается друзьям, любимым, само собой, как бы, понимаете?
К.ЛАРИНА: То есть таких конкретных посвящений нет?
Э.РЯЗАНОВ: Без конкретных.
К.ЛАРИНА: Спрашивает вас Лена: «Есть ли у вас любимое время года, как у Пушкина?» Ну, всем известно, что Пушкин любил осень.
Э.РЯЗАНОВ: «Дни поздней осени бранят обыкновенно, но мне она
мила, читатель дорогой, красою тихою, блистающей смиренно, как
нелюбимое дитя в семье родной» и так далее. Вот я вам ответил на этот
вопрос дивными стихами Пушкина.
К.ЛАРИНА: Все-таки, осень.
Э.РЯЗАНОВ: А сейчас я после этого нахально прочитаю свое
стихотворение. Потому что я решил, что надо воспользоваться случаем,
этим «Дифирамбом» и вообще просто познакомить людей со своим
поэтическим графоманством.
Когда-то, не помню уж точно когда,
На свет я родился зачем-то.
Ответить не смог, хоть промчались года,
На уйму вопросов заветных.
Зачем-то на землю ложится туман,
Все зыбко, размыто, нечетко.
Неверные тени, какой-то обман
И дождик бормочет о чем-то.
О чем он хлопочет, что хочет сказать
Иль в страшных грехах повиниться?
Боюсь, не придется об этом узнать,
Придется с незнаньем смириться.
От звука, который никто не издал,
Доходит какое-то эхо.
О чем-то скрипит и старуха-изба,
Ровесница страшного века.
И ночь для чего-то сменяется днем,
Куда-то несутся минуты,
Зачем-то разрушен родительский дом,
И сердце болит почему-то.
О чем-то кричат меж собою грачи,
Земля проплывает под ними.
А я все пытаюсь припомнить в ночи
Какое-то женское имя.
Зачем-то бежит по теченью вода,
Зачем-то листва опадает.
И жизнь утекает куда-то. Куда?
Куда и зачем утекает?
Кончается все. Видно, я не пойму
Загадок, что мучают с детства.
И эти куда-то, о чем-то, к чему
Я вам оставляю в наследство.
Ну, и еще одно, а потом еще поговорим.
К.ЛАРИНА: Хорошо.
Э.РЯЗАНОВ: Или ответим на вопросы.
К.ЛАРИНА: Давайте-давайте.
Э.РЯЗАНОВ: Называется это стихотворение очень самокритично, называется «Капризная память».
У памяти моей дурное свойство, –
Любая пакость будет долго тлеть.
Хочу прогнать больное беспокойство,
Но не могу себя преодолеть.
Как в безразмерной камере храненья,
В сознаньи – чемоданы и мешки,
В которых накопились оскорбленья,
Обиды, униженья и щелчки.
Не в силах изменить свою природу,
Я поименно помню всех врагов.
Обиды-шрамы ноют в непогоду,
К прощенью я, простите, не готов.
В самом себе копаюсь я капризно,
На свалке памяти я черт-те что храню...
Обидчиков повычеркав из жизни,
Я их в воображеньи хороню.
Конечно, признавать все это стыдно,
И я раскрыл свой неприглядный вид.
Я очень плох, и это очевидно,
Мое сознание – летопись обид!
У памяти моей дурное свойство –
Я помню то, что лучше позабыть.
Хочу прогнать больное беспокойство,
Но не могу себя переломить.
К.ЛАРИНА: Очень жестоко.
Э.РЯЗАНОВ: Но это правда.
К.ЛАРИНА: Это вы сами это признаете, что это такие...
Э.РЯЗАНОВ: Но это правда. А если б вы знали, сколько обид было.
К.ЛАРИНА: И, действительно, вычеркиваете из жизни этих людей?
Э.РЯЗАНОВ: Да, вычеркиваю. Если человек совершил подлость, я его вычеркиваю. То есть он живет...
К.ЛАРИНА: Но вы же с ним встречаетесь, вы даже его можете видеть, где-то пересекаться?
Э.РЯЗАНОВ: Я могу его видеть, я могу даже с ним поздороваться,
но он не существует для меня, я его похоронил, понимаете? У меня
большое довольно кладбище, где лежит немало людей, которые прекрасно
работают, там, чего-то сочиняют, действуют и так далее, и так далее. Но
что делать? А иначе невозможно.
К.ЛАРИНА: Ну, все-таки, какие-то вещи вы готовы простить? Ведь, бывают у людей и заблуждения и ошибки. Какие-то компромиссы.
Э.РЯЗАНОВ: Нет, ну, конечно, конечно. Но есть вещи, которые я
не могу простить. Это уже свойство характера. Я, ну, такой, какой я
есть – я же в этом признаюсь, я же не скрываю этого, понимаете.
К.ЛАРИНА: «Уважаемый Эльдар Александрович, - спрашивает Ирина.
– Что может настроить на оптимизм людей пожилых, у которых все уже в
прошлом?»
Э.РЯЗАНОВ: Это очень трудный вопрос, потому что я тоже не
молоденький, понимаете? Ну, вообще свойство характера. Должно быть
вообще оптимистическое свойство характера. Если этого нет, то ничто,
по-моему, настроить не может понимаете? Во мне-то все это борется
всегда, но, все-таки, я, в основном, оптимист, судя по тем фильмам,
которые я снял. И вот тот пессимизм, который у меня есть, он и
выплеснулся в стихотворной форме. Вот давайте я вам прочту лучше
стихотворение, оно такое, насчет оптимизма. Называется «детское».
Если все-все-все железные дороги
Взять и вытянуть в одну.
А потом, собрав все-все-все здоровье,
Эту лестницу поставить в тишину.
Так, что в черной звездной тишине
Прислонить верхушку лестницы к луне
За перилы-рельсины держаться
И по шпалам-перекладинам подняться.
Вот откуда здорово плеваться.
К.ЛАРИНА: Хорошо. (смеется) Неожиданный финал.
Э.РЯЗАНОВ: Ну, а как же.
К.ЛАРИНА: Так, я вопрос задаю. Внимание.
Э.РЯЗАНОВ: Давайте, да.
К.ЛАРИНА: «Уважаемый Эльдар Александрович, - пишет нам Петр. –
Как вам сейчас живется? Мне не очень», - признается Петр. (смеется)
Э.РЯЗАНОВ: И мне не очень. Во-первых, как один мой знакомый
сказал, «я знал, что старость – это ужасно, но не до такой же степени».
Понимаете? Это первое. Конечно, старость, так сказать, физиологическое
состояние, очень мешает жить. Ну и помимо этого, меня очень беспокоит,
очень не нравится то, что происходит вокруг. Это какая-то нелепица. Я
не понимаю, в какой стране мы живем. Нас, по сути дела, сплачивает
только одно – единство языка, и больше ничего, понимаете? Поэтому что
это за капитализм или социализм, вообще, какая-то помесь всего? Не
знаю, мне это не нравится. Мне не нравится ксенофобия, мне не нравится
вообще убийство людей, мне не нравится очень много. Мне не нравится,
что говорят одно, а, на самом деле, происходит черти что. И все эти
вопли о коррупции – это смешно, потому что надо начинать с себя. И
вообще, я думаю, что пока не будет полного покаяния в нашей стране тех
преступлений сталинского времени, понимаете? И ничего не произойдет, мы
все равно остаемся выходцами из Советского Союза в дурной части этого.
Потому что были у Советского Союза и какие-то неплохие стороны. А
покаянием не пахнет. И это неформальное должно быть покаяние, это
должно быть глубинное покаяние. Это надо провести огромную кампанию,
начиная сверху до низу и отречься. Потому что недаром же в Германии
идеология фашизма заклеймена как преступная, понимаете? То же самое
надо сделать и у нас со сталинским временем.
К.ЛАРИНА: Скажите, пожалуйста. Простите. А, все-таки, если
говорить о вашей конкретной жизни, вот, какой период в истории страны,
в который вы жили, для вас оказался самым важным, интересным,
свободным?
Э.РЯЗАНОВ: Ну, вы знаете, свободным не было ни одного периода.
У меня есть такое стихотворение, которое кончается строчками «Как раз
на жизнь свобода опоздала». Но это было написано в Перестройку, я
понял, что я и тогда тоже ошибался насчет свободы, потому что это было
кратковременное видение такое, которое улетучилось вскорости.
К.ЛАРИНА: То есть все в режиме ожидания – на этом остановилось, да?
Э.РЯЗАНОВ: Да-да. Ну вот, поэтому... ну, хорошее время, когда
ты молод, когда у тебя фонтанирует фантазия, когда у тебя есть силы
пробить вообще, снимать картины, которые имели успех. Это, конечно, в
общем, большое счастье, мне, в общем, очень повезло.
Я хочу прочитать еще одно стихотворение «На покой» - это, вот,
насчет пожилого возраста. Там есть, правда, одно не совсем приличное
слово, но вы, уж, меня простите.
К.ЛАРИНА: Можем, да. Даже запикивать не будем. Сейчас такое
себе позволяют, Эльдар Александрович. Ваше слово – это просто вообще...
Ну?
Э.РЯЗАНОВ: Хотелось бы тихо и мирно стареть,
Журналы листать, в телевизор глазеть,
Сидеть на завалинке, обутым быть в валенки
И старые кости на солнышке греть.
Но вместо того, чтобы спокойно сидеть,
Я должен, потея, куда-то лететь,
Забыв о завалинке, что я уже старенький
И что меня запросто могут огреть.
С годами пора бы уже присмиреть,
Вздыхать и кряхтеть, вспоминать и пердеть,
Сидеть на завалинке, обутым быть в валенки
И перед природою благоговеть.
К.ЛАРИНА: Получается?
Э.РЯЗАНОВ: Нет.
К.ЛАРИНА: Вот это все, о чем мечтается?
Э.РЯЗАНОВ: Нет-нет-нет, не получается. Нет, это не получается никак.
К.ЛАРИНА: «Отражают ли ваши стихи личные переживания, какие-то факты вашей жизни?» - спрашивает Наталья.
Э.РЯЗАНОВ: Они только мои личные переживания и отражают. И как
я могу переживать чьи-то другие личные переживания? Если это совпадает
с какими-то переживаниями других людей, они переживают в унисон со мной
то же самое, значит, хорошо или плохо, не знаю. Но, во всяком случае,
тогда они доходят.
К.ЛАРИНА: Сейчас еще прочтете стихотворение обязательно, но я
хотела, все-таки, про кино задать вопрос, поскольку мы, по-моему, у вас
про это не спрашивали. Мы тут недавно простились, в этом году с
замечательным совершенно актером, с которым вы тоже успели поработать,
Вячеславом Васильевичем Тихоновым.
Э.РЯЗАНОВ: Да, замечательный. Это мой друг был.
К.ЛАРИНА: Который сыграл роль Бога. Да, ваш друг. Но,
естественно, я думаю, что и вы с ним, может быть, обсуждали эту тему
раскрашивания «17 мгновений весны». Как вы к этой идее отнеслись? И
здесь наши слушатели спрашивают: «А как вы отнесетесь, если вас
покрасят?» Вот, «Берегись автомобиля».
Э.РЯЗАНОВ: Знаете, если меня покрасят обратно в брюнета, то я
хорошо отнесусь. При этом если еще кожа разгладится и года упадут, то я
отнесусь к этому замечательно.
К.ЛАРИНА: А если говорить о кино?
Э.РЯЗАНОВ: А кино, вы знаете, я должен сказать, мне кажется,
что это выдуманная проблема. Все это зависит от того, как это сделано.
К.ЛАРИНА: То есть, в принципе, вы не против, да?
Э.РЯЗАНОВ: Вот сейчас будет выходить «Золушка». И я видел
какой-то такой ролик замечательный. Ну, там была ситуация, изначально
все режиссеры, которые принимали сценарий, художественный совет и когда
была готова картина, все говорили: «Как жалко, что нет цвета, что это
черно-белое», это был 1945-1947 год, когда страна приходила в себя
после победы, и пленки не было, и мы не делали никакой цветной пленки.
Единственное, американская цветная пленка была куплена на
Парад Победы, и правильно сделано. И больше пленки ни на один фильм не
было, все фильмы делались черно-белые. И сейчас вот это раскрасили. Это
сказка, и там сохранились цветные эскизы Николая Акимова, который там
был художником. И я думаю, что это будет хороший опыт, понимаете? Все
зависит от того, как сделано.
К.ЛАРИНА: Ну, а ваше кино какое-нибудь если бы покрасили, допустим, «Берегись автомобиля»?
Э.РЯЗАНОВ: Ну вот, его собираются красить. Посмотрим, попробуем.
К.ЛАРИНА: Вы пока не протестовали?
Э.РЯЗАНОВ: А?
К.ЛАРИНА: Вы не протестовали?
Э.РЯЗАНОВ: Я не протестовал, потому что перед тем, как красить,
делается потрясающая реставрация негатива, и это остается навсегда и в
очень хорошем качестве. Потому что пленка «Берегись автомобиля» была
сделана 40 лет назад, и пленка там и устарела, заржавела, не знаю,
говорите, что хотите. И когда ее приведут в себя, и она будет вообще
блистать, черно-белое останется и будет цветное. И будет выбор, который
есть при капитализме и которого никогда не было при социализме.
Понимаете, раньше говорили «Колбасу привезли!», все бежали, не
спрашивали, какую колбасу. Сейчас входишь в магазин – 25 сортов
колбасы. И думаешь: «Как плохо. Раньше было так хорошо: просто привезли
колбасу, купил и пошел».
К.ЛАРИНА: Ну, это очень важно то, что вы говорите, потому что
у нас все ссылаются, когда обсуждали эту спорную тему, все ссылаются на
авторство художника, что художник снимал черно-белое кино, а сейчас,
значит, надругались над его художественным замыслом. Это все вещи
такие, относительные, да?
Э.РЯЗАНОВ: Все относительно и потому, что это все зависит от
того, в какое это было время. Было время, когда было модно черно-белое.
Было цветное, но было модно черно-белое.
К.ЛАРИНА: Ведь, «Карнавальная ночь» - она же цветная.
Э.РЯЗАНОВ: Да. Было модно без музыки, понимаете? Было модно без
драматургии, дедраматизация была. Но это все умерло, понимаете? Это все
были временные явления. Поэтому... Жизнь-то мы видим в цветном свете.
Да, конечно, если начнут раскрашивать старую хронику, то тут будет
сразу неправда, понимаете? Но если это идет художественная картина, то,
все-таки, тогда жизнь-то была тоже цветная, понимаете? Но она, слава
Богу, не была такая гламурная, как сейчас, понимаете? Тут тоже вопрос,
чтобы не был взбесившийся ландрин, чтобы это было все как в жизни. Это
сложное дело, но благородное, мне кажется. И пусть цветут все цветы,
почему нельзя делать цветное?
К.ЛАРИНА: Абсолютно. Возвращаясь к поэзии. Ведь, в ваших
фильмах – давайте, все-таки, об этом тоже вспомним – поэзия звучит не
только как вспомогательная часть к музыке, когда это песня, но и поэзия
в чистом виде. И впервые это было использовано в фильме «Ирония
судьбы», вот, просто как вставной номер практически. Закадровое
стихотворение, которое не написано к этому фильму, оно совершенно
отдельно.
Э.РЯЗАНОВ: Нигде не было напечатано это стихотворение Кочеткова «С любимыми не расставайтесь».
К.ЛАРИНА: Да. И потом стихотворение, которое тоже в «Служебном
романе» читает героиня Светланы Немоляевой – там же тоже стихи звучат
за кадром.
Э.РЯЗАНОВ: Это уже в «Служебном романе».
К.ЛАРИНА: Это вот как идея такая возникает?
Э.РЯЗАНОВ: Это потрясающие стихи. Ну, потому что я просто знаю много поэзии. Я знаю, я читал очень много.
К.ЛАРИНА: То есть необходимо было это, да?
Э.РЯЗАНОВ: Ну, как можно заменить вообще возвращение героя
Мягкова после той ночи новогодней вообще обратно в Москву без такого
стихотворения, понимаете? Оно – такой стержень, оно дает такое
богатство душевной жизни героя, понимаете? Потому что это, как бы, от
его имени, и там читают – это была находка, которой я очень горжусь,
что оба героя читают. Там Валя Талызина, которая озвучила Брыльска, и
Андрей Мягков озвучивают на 2 голоса. Это потрясающе! Это не я написал,
но мне кажется, что это я написал, потому что это так точно туда
ложится, понимаете? Так же, как замечательно... Я вообще обожаю Беллу
Ахмадулину, считаю ее одним из самых лучших поэтов нашей страны. И
вспомните романс, который поет в «Жестоком романсе»: «И стайкою
наискосок уходят запахи и звуки» – это ж с ума сойти, как можно было
такое написать про разбитую любовь. Вообще, потрясающе! Ну вот, поэтому
я говорю, я этим живу. Это звучит как оправдание, но я этим очень
горжусь и этому очень рад.
К.ЛАРИНА: Читаем.
Э.РЯЗАНОВ: Значит, я хочу вам прочитать стихотворение
«Юбилейное». У меня было много юбилеев, и каждый раз надо было
выступать в конце. Меня куда-то заносило, я – человек увлекающийся. И я
понял, что это надо ввести в русло, написать стихотворение и читать,
когда тебе будет 100 лет, 120, 150 и так далее, и так далее. И я это
написал, оно так и называется – «Юбилейное».
Если утром где-то заболело,
Радуйся тому, что ты живой.
Значит, вялое, потасканное тело
Как-то реагирует порой.
Вот ты пробудился спозаранок,
Организм твой ноет и свербит.
Не скорби о том, что ты подранок,
А проверь-ка лучше аппетит.
Если и со стулом все в порядке,
Смело челюсть с полки доставай.
Приступай к заутренней зарядке,
На ходу протезов не теряй.
И сложив себя из всех кусочков,
Наводи фасон и марафет,
Нацепи галстук и носочки,
Распуши свой тощий перманент.
Главное – под ветром не качаться,
Чтобы не рассыпаться трухой.
А вообще, ты выглядишь красавцем,
На молодку бросил взгляд лихой.
Силы подкрепив свои кефиром,
Ты готов сражаться с целым миром,
Показать всем Кузькину мамашу,
Чтобы, елки-палки, знали наших.
Если ж нету спазмов спозаранок,
Коль кефир не пьешь, не ешь баранок.
Может, час неровен, тебя нет?
Коль пусты и душ, и рукомойник,
Может, ты уже того, покойник?
Сослуживцы вешают портрет.
Так привет вам, утренние боли!
Вы – благая весть, что я живой,
Что еще я порезвлюсь на воле
С этой вот, молодкой озорной.
Раз продрал глаза, всего ломает,
Чую, рвется жизненная нить.
А молодка позы принимает,
Дура, надо в Скорую звонить.
К.ЛАРИНА: (смеется) Ужас. Но это, кстати, я слышала это
стихотворение в вашем исполнении точно, наверное, на одном из каких-то
ваших юбилеев. Это, по-моему, очень остроумно вы придумали. А я сейчас
вас слушала и вспоминала юбилей Театра Сатиры, в котором прозвучал
романс Александра Ширвиндта, где у него есть такие строчки
замечательные – я сейчас вам процитирую, Эльдар Александрович,
продолжение вашего стихотворения «Юбилейного»: «Хорошо, что снаружи я
старый, ужас в том, что внутри молодой», - сказал Александр Анатольевич
Ширвиндт.
Э.РЯЗАНОВ: Замечательно, замечательно.
К.ЛАРИНА: У нас остаются последние 2 минутки. Поэтому если вы
хотите использовать их для, опять же, стихотворения, давайте это
сделаем. Я вижу, вы ищите что-то, да?
Э.РЯЗАНОВ: Да, я хочу. Вот, я потерял закладку, которая у меня была. Это стихи о себе.
К.ЛАРИНА: Давайте.
Э.РЯЗАНОВ: Так что же такое Рязанов Эльдар?
Расскажем о нем по порядку:
Рязанов не молод, но он и не стар,
Не любит он делать зарядку.
Умеет готовить салат и омлет,
Гордится собой как шофером.
В кино он работает множество лет
И там он слывет режиссером.
Врывается часто в чужие дома,
Ему телевизор – отмычка.
И любит поесть до потери ума,
А это – дурная привычка.
В одежде не франт, не педант, не эстет,
Как будто небрежна манера.
Он просто не может купить туалет,
Увы – не бывает размера.
Эльдар Александрович из толстяков,
Что рвутся худеть, но напрасно.
И если работа – удел дураков,
Рязанов – дурак первоклассный.
На склоне годов принялся за стихи,
Себя не считая поэтом.
Имеет еще кой-какие грехи,
Но здесь неудобно об этом.
В техническом смысле он полный В техническом смысле он полный дебил,
В компьютерный век ему трудно.
Но так получилось, он жизнь полюбил
И это у них обоюдно.
Представьте, Рязанов удачно женат,
С женою живет он отлично.
Он любит друзей и хорошему рад,
И это мне в нем симпатично.
Не хватило места, чтобы поместить всё интерьвью; вот конец:
К.ЛАРИНА: Ну вот, собственно, на все вопросы в этом стихотворении ответил Эльдар Рязанов. Те вопросы, которые прозвучали в нашем эфире, дорогие друзья, авторы этих вопросов обязательно получат в подарок новогодний такой презент от Эльдара Александровича «Музыка жизни. Эльдар Рязанов читает свои стихи». Это такой фильм камерный, как я понимаю, который вам пригодится в новогодние праздники. Осталось несколько секунд. Я думаю, что будет правильно, если вы что-нибудь пожелаете нашим слушателям. Я знаю, что вы про новый год не любите разговаривать в силу обстоятельств, да?
Э.РЯЗАНОВ: Я хочу просто, тем не менее, поскольку назревает этот праздник. Ну, вообще эти дни ничем не отличаются от обычных. Просто, ну, еще один день, понимаете? Но в это время меняются стрелки календаря, часов и так далее. Я хочу пожелать вам, чтобы горе и несчастья в этом году обошло вас стороной, чтобы вы и ваши близкие были здоровы, и чтобы оптимизм, который надо в себе воспитывать, и чувство собственного достоинства не терять никогда, чтобы этими качествами вы обогащались и это – главное богатство, понимаете? Чувство собственного достоинства, здоровье и оптимизм. Я желаю вам всего этого самого изо всех сил и от всей души.
