Эльдара Рязанова принимали в Грузии как старого доброго знакомого, как близкого, родного человека, и стало вновь очевидным: политика и культура далеко не всегда поют в унисон, более того, вторая часто вынуждена брать на себя непростую миссию восстановления мостов, разрушенных первой.
«Я просто опупел от неожиданности, но это было очень приятно!» – так отреагировал Эльдар Рязанов на вручение ему грузинского ордена Чести президентом Грузии Михаилом Саакашвили. В столичном кинотеатре «Руставели» Рязанов выступал перед каждым показом. В Тбилисском театре оперы и балета имени Палиашвили состоялся его творческий вечер. Встретился мастер и со студентами Грузинского университета театра и кино.
На вопрос, не собирается ли он снять фильм о Грузии, Эльдар Рязанов ответил так:
– Я видел много замечательных грузинских картин 60–70–80-х годов и никогда не стану соревноваться с такими мастерами, которые плоть от плоти и кровь от крови своего народа. Их фильмы прекрасны тем, что показывают смешных, часто нелепых, очень своеобразных, дурашлепистых людей, но все в этих картинах проникнуто такой любовью к ним, такой нежностью… Грузинские картины всегда были украшением советского кино. Чтобы снимать фильмы о Грузии, нужно хорошо знать людей, какие-то нюансы грузинской жизни. Это про Россию я все знаю… А если буду снимать кино о Грузии, получится фильм, снятый туристом, а не человеком, принадлежащим к этому обществу и к этому народу.
– Что, по-вашему, происходит в сегодняшнем кинематографе?
– Мне кажется, кинематограф находится в кризисе. Ведь недаром снимается такое количество ремейков, сиквелов – потому что мало новых идей, оригинальных сценариев. Сейчас в России, к примеру, замечательная, блистательная плеяда артистов, чего не скажу о режиссерах… Кинематограф всех стран в большей или меньшей степени переживает кризис. Кроме того, происходят странные вещи, которые нельзя объяснить. К примеру, в 50–60-е годы было замечательное польское кино, а потом случился спад. Еще раньше, в 40–50-е годы, расцвел неореализм. Итальянское кино тогда диктовало стилистику, моду. Однако позднее оно ослабло. Те же самые процессы наблюдались и во Франции. Как и почему это происходило и происходит, не знаю. Во всяком случае, мне бы хотелось, чтобы в Грузии вновь произошел расцвет кинематографа. Но, естественно, я буду равнять новые картины с теми фильмами, хотя механическое возвращение к тому, что было, невозможно. Возможно, расцвет наступит, но я окажусь неспособным воспринимать новое грузинское кино как расцвет.
– Но какие-то позитивные процессы все-таки идут?
– Наверное… Я не кинокритик, не киновед, не смотрел всего, что сделано в современном кинематографе. Я видел фильмы отдельных режиссеров, о которых я что-то знаю, которых люблю и чье творчество мне интересно.
Огромное количество фильмов я просто не смотрю – у меня на это нет времени! Наверное, что-то хорошее действительно происходит. То, что мы живы, уже замечательно.
Самое неприятное впечатление Эльдара Рязанова от поездки в Грузию – это «отлучение от русского языка».
– Молодые совершенно не владеют языком и с трудом способны выражать какие-то мысли на русском, – с горечью констатировал он. – Рядом с таким могучим, богатым соседом, как Россия, отлучение от русского языка очень глупо. Меня это огорчило, и огорчило всерьез. Буш уходит, а Россия близко, и она вечна… Это нужно помнить!
Больше всего в «рязановские дни в Тбилиси» режиссеру пришлось говорить о своем отношении к новой картине – «Ирония судьбы-2».
– Мне фильм этот не нравится. В первой картине – «Ирония судьбы» – был мощный поэтический пласт: звучали прекрасные стихи. Был и потрясающий музыкальный пласт Микаэла Таривердиева… И потом, не понятно: что случилось с Барбарой Брыльской и Андреем Мягковым? Почему они больше 30 лет не живут вместе? Нам ничего не объяснили, на нас просто-напросто наплевали. А потом, в конце фильма, 32 года спустя, она, будучи женщиной весьма немолодой, вдруг прибегает на вокзал, и герои вместе уезжают в Москву… Я не понимаю, почему молодая героиня Лизы Боярской полюбила Костю Хабенского, если он за время фильма так и не просох, ни разу не был трезвым? При этом рядом был симпатичный герой Сергея Безрукова – Ираклий. Но в силу заданности сценарием ситуации Надя должна была полюбить именно Костю, она и «полюбила». Как бы. Но она никого никогда не любила и не любит.
– Странно, что сегодня, когда не давит цензура, стало так мало хороших картин!
– Одно от другого не зависит. Идеологическая цензура так заставляла нас исхитряться! Но сейчас существует другая зависимость – от цензуры денег. Помню, Федерико Феллини жаловался, что не может найти средства на съемки картины. Это великий Феллини! Кино всегда, в любые времена трудно снимать. Так что и социализм плохо, и капитализм не лучше. Считаю, что жизнь вообще – очень вредная штука…
Режиссер рассказал о своих планах снять новую картину. Правда, из суеверия он не стал говорить ничего конкретного, так как пока «все неопределенно, неясно».
– А если все-таки ничего из нашей затеи не получится, работа у меня есть: киноклуб «Эльдар», – сказал Рязанов.
Тбилиси
| 
